По образу и подобию

По образу и подобию

— Для всех по воспитанию детей единой не найти системы хотя бы потому, Владимир, что каждый сам себе ответить на вопрос сначала должен, кого стремится вос­питать в своём ребёнке.

— Ну, как кого? Человека, конечно же, счастливого и умного.

— Коль так, то самому сначала нужно стать таким. И если сам не смог счастливым стать, то надо знать, что помешало в том.

Мне очень хочется о детях говорить счастливых. Их воспитание, Владимир, это воспитание себя. Проект, что все вместе мы сейчас рисуем, поможет в том. Как дети нарождаются сейчас, тебе известно и известно всем. То, что рождению предшествует, недооценивают люди, и де­тям многим планы бытия, присущие лишь человеку, не додают, тем самым заведомо калек рождают.

— Калек? Имеешь ты в виду, без руки или ноги, или полиомиелитом больных?

— Не только внешне, рождённый человек, калекой мо­жет быть. Плоть внешне может и нормальной казаться. Но есть второе “я” у человека, и комплекс полный всех энергий в каждом должен быть. Ум, чувства, мысль и многое другое. Но больше половины всех детей даже по современным весьма заниженным параметрам сейчас не­полноценными считает ваша медицина. Когда захочешь убедиться в том, узнай, сколько есть школ сейчас для ма­лышей дебильных. Такими ваша медицина их признала.

Но сравнивают их способности лишь с теми, кого счита­ют сами относительно нормальными детьми. Но если бы увидели врачи, каким быть может ум и внутренние комп­лексы людских энергии в идеале, то единицы среди всех рождённых на земле нормальными пришлось считать.

— Но почему не очень полноценными рождаются все дети, как ты говоришь?

— Технократический стремится мир не допустить, чтоб у рождённых в единое три точки главные слились. Стре­мится технократия, чтоб нити с разумом божественным разорвались. И рвутся нити до рождения ребёнка. И ищет эту связь, потом мытарствуя по свету человек, и не нахо­дит.

— Какие точки главные? Какие нити с разумом? Я ни­чего не понял.

— Владимир, ещё до появления на свет ведь формиру­ется во многом человек. И воспитание его со всем творе­ньем космоса должно соприкасаться. То, чем воспользо­вался Бог, творя свои прекрасные творенья, и сын Его не должен пренебречь. Три точки главные, три первых пла­на бытия родители должны представить сотворенью сво­ему.

Вот точка первая рожденья человека, её название — родительская мысль. И в Библии об этом говорится, и в Коране: “Сначала было слово”, но можно и точней ска­зать: “Сначала мысль была”. Пусть вспомнит тот, кто называется родителем сейчас, когда, каким он в мыслях замышлял своё дитя. Что предрекал ему? Какой мир для творенья своего создал?

— Я думаю, Анастасия, большинство не очень-то стре­мится думать до момента, пока не забеременела женщи­на. Так, просто вместе спят. Бывает, и не поженившись. А женятся, когда беременной становится подруга. По­тому что неясно, забеременеет она вообще или нет. И ду­мать заранее не имеет смысла, когда неясно, будет ли во­обще ребёнок.

— Да, к сожалению, так получается. В утехах плотс­ких большинство людей зачато. Но человек, подобие и образ Бога, не должен следствием утех на свет являться. Представь иную ситуацию. Он и она в любви друг к дру­гу и мыслях о сотвореньи будущем своём прекрасный строят дом живой. И представляют, как их сын иль дочь в том месте будут счастливы. Как чадо их услышит пер­вый звук — тот звук дыханье матери и пенье птиц творе­ний Божьих. Потом представят, как отдохнуть захочет повзрослевший их ребёнок после дороги трудной и в сад придёт родительский, под сенью кедра сядет. Под сенью дерева родительской рукой в любви к нему и с мыслями о нём посаженного на земле родной. Посадка родового де­рева родителями будущими точку первую определит, пла­неты призовёт на помощь им для сотворенья будущего точка та. Она нужна! Она важна! И больше всех она при­суща Богу! Она есть подтверждение тому, что будешь ты творить подобное Ему! Ему, Творцу Великому! И будет радоваться Он осмысленности сына Своего и дочери Сво­ей. “Всему началом служит мысль”. Поверь, пожалуйста, Владимир. Потоки всех энергий космоса окажутся в той точке, где мысль двоих в любви в единое сольётся, где двое о творении прекрасном помышляют.

Точка вторая, а вернее, план человеческий ещё один родится, на небе новую зажжёт звезду, когда в любви и с мыслями творения прекрасного два тела во единое соль­ются в том месте, где строишь дом ты райский и живой для будущего своего ребёнка.

Потом в том месте девять месяцев должна прожить зачавшая жена. И лучше, если эти месяцы будут весны цветеньем, благоуханьем лета, осени плодами. Где кроме радости, приятных ощущений, ничто её не отвлекает. Где звуки лишь Божественных творений окружают жену, в которой уж живёт прекрасным сотворенье. Живёт и всю Вселенную собою ощущает. И видеть звёзды будущая мать должна. И звёзды все, и все планеты мысленно дарить ему, прекрасному ребёнку своему, мать может с лёгкостью всё это делать, ей будет всё под силу. И всё за мыслью матери последует без промедленья. И будет космос верным слу­гой прекрасному двоих в любви творенью.

И третья точка, новый план в том месте должен получиться. Там, где зачат ребёнок был, там роды и должны случиться. И рядом должен быть отец. И над троими вознесёт венец великий любящий всех нас Отец.

— Вот это да! Не знаю почему, но даже захватило дух от слов твоих, Анастасия. Ты знаешь, я представил себе место, о котором ты говоришь. Да так представилось оно! Что захотелось самому по-новому родиться в таком ме­сте. Чтоб вот сейчас туда можно было бы прийти и от­дохнуть в саду прекрасном, что отец и мать садили. Под деревом тенистым сесть, что перед моим рожденьем по­садили для меня. Где зачат был и где родился. Где мать в саду гуляла с думой обо мне, ещё не появившимся на свет.

— Такое место с радостью великой встретило б тебя, Владимир. Коль плоть больна твоя, оно бы излечило плоть. Коли душа — то душу излечило. И накормило, на­поило уставшего тебя. Объяло сном спокойным, и радос­тным рассветом разбудило. Но как у множества людей, сегодня на земле живущих, нет у тебя такого места. Не существует родины твоей, где планы бытия собраться воедино могут.

— Но почему так получается нескладно всё у нас? И почему детей полу дебильных продолжают матери ро­жать? Кто отнял это место у меня? Кто его отнял у дру­гих?

— Владимир, может, ты ответишь сам, кто место это не создал для твоей дочери, Полины?

— Что? Ты намекаешь, я виновен в том... Что нет его у дочери?

А кто виновен?

— Но, я не знал, что можно сделать здорово вот так. Эх, жалко, жизнь нельзя назад вернуть и всё исправить.

— Зачем же возвращать? Жизнь продолжается, и каж­дому дано прекрасный образ жизни создавать мгнове­нием любым.

— Жизнь продолжается, конечно, только толк какой, ну, например, от стариков. Теперь они ждут, чтобы дети помогали им, а дети сами безработные сидят. К тому ж, детей как можно теперь воспитать, когда они все взрос­лые?

— И взрослым детям воспитание Божественное мож­но дать.

— Но как?

— Ты знаешь, хорошо бы старикам перед детьми сво­ими извиниться. И извиниться искренне за то, что мир без бед им предоставить не сумели. За воду грязную, за воздух непрозрачный.

И пусть стареющей рукой дом настоящий и живой начнут для деток повзрослевших возводить. Продлятся жизни дни у стариков, лишь только мысль подобная у них родится. А когда к родине своей рукою прикоснутся старики, поверь, Владимир, мне, и дети к ним вернутся. И пусть дом до конца не смогут старики взрастить, но смогут дети их на родине своей похоронить, тем самым им помогут снова возродиться.

— Похоронить на родине? А родиной считаешь ты уча­сток родовой земли. Так что же, на участке этом, а не на кладбище родителей своих мы хоронить должны? И там им памятники ставить?

— Конечно, на участке. В лесочке, их рукой посаженном. А памятники рукотворные им не нужны. Ведь памятью о них всё окружающее служить будет. И каждый день о них напоминать не с грустью — с радостью всё окружающее тебе будет. И род бессмертным станет твой, ведь только па­мять добрая на землю души возвращает.

— Постой, постой. А кладбище? Они, что, не нужны совсем?

— Владимир, кладбища сегодняшнего дня похожи на отхожие места, куда выбрасывают то, что никому не нуж­но. Даже совсем в недавних временах тела умерших хо­ронили в склепах родовых, в часовнях, храмах. И лишь безродных и заблудших вывозили за пределы поселений. Остался лишь искажённый ритуал с времён далёких — умерших вспоминать. Через три дня, потом дней через девять, через полгода, год, потом... Потом лишь ритуалу дань и отдаётся. Забвению умершая душа живущими се­годня постепенно предаётся. Нередко забывают и живых, когда даже родителей своих дети бросают, в далёкий край бегут от них. И в этом нет вины детей, они бегут, интуи­тивно ощущая родительскую ложь и безысходность соб­ственных стремлений. От безысходности они бегут, и сами в тот же тупик попадают.

Устроено всё во Вселенной так, что вновь в матери­альном теле воплощаются первыми те души, которых воспоминанья добрые с земли зовут. Не ритуал, а искрен­ние чувства. Они в живущих на земле появятся, когда умерший жизни образом своим оставит о себе приятные воспоминанья. Когда воспоминания о нём не ритуальны, а действенны, материальны.

Средь множества других людских вселенских планов бытия план человеческий материальный значение не меньшее имеет, и отношение к нему должно быть береж­ным.

Из тел родительских, что похоронены в лесочке, их ру­кой посаженном, взойдут трава, взойдут цветы, деревья и кусты. Их будешь видеть ты и наслаждаться ими. С ку­сочком родины, возделанной родительской рукой, ты будешь каждый день соприкасаясь, ты подсознательно общаться будешь с ними, они с тобой общаться будут. Об ангелах-хранителях ты слышал?

— Да.

— Те ангелы-хранители, далёкие и близкие родители твои, тебя беречь будут стараться. Через три поколения их души воплотятся снова на земле. Но и когда не будет их в материи земной, энергии их душ, как ангелы-храни­тели, в каждом мгновении тебе охраной будут. На твой участок родовой никто с агрессией войти не сможет. Энер­гия есть страха в каждом человеке. Эта энергия в агрессо­ре и возбудится. Болезней множество в агрессоре родит­ся. Болезни, что от стрессов происходят. Они его впос­ледствии и уничтожат.

— Впоследствии, а он до этого может много пакостей натворить.

— Кто же захочет нападать, Владимир, если будет знать, что наказанье неизбежно?

— А если знать не будет?

— Интуитивно это знает каждый человек сейчас.

— Ну, ладно, допустим, ты права с агрессорами, а с друзьями как быть? К примеру, в гости захочу я пригла­сить своих друзей. Они придут, а их начнёт пугать всё окружающее.

— Друзьям твоим, чьи помыслы чисты, всё окружаю­щее будет радо, как и ты. И здесь собачку можно для примера привести. Когда к хозяину собачки друг приходит, его не тронет верный страж. Когда агрессор нападает, то верный пёс готов в смертельный бой с агрессором всту­пить.

И на участке родины твоей целебной будет каждая травинка и для тебя, и для твоих друзей. А дуновенье ве­терка пыльцу целебную вам принесёт с цветов, деревьев и кустов. И предков всех твоих энергии с тобой. И в предвкушении сотворения планеты будут ждать твоих распоряжений.

И взгляд любимой отражаться будет на века от каж­дого цветов прекрасных лепестка. И будут нежно гово­рить с тобой в тысячелетьях, тобой воспитанные, твои дети. И будешь воплощаться в новых поколеньях ты. И будешь сам с собою говорить, и будешь сам воспитывать себя. И будешь сотворения с Родителем своим творить. На родине твоей, в любви твоём пространстве Божествен­ная будет жить энергия — любовь!

Когда Анастасия в тайге рассказывала об участке, от интонаций голоса её, от увлечённости захватывало дух. Потом, уехав уже, эти строки написав, я часто размыш­лял: “Действительно ли каждому так важно иметь его? Как называет она кусочек этой родины своей? Действи­тельно ли можно воспитать ребёнка, уже взрослого, пос­ледним своим вздохом? Действительно ли можно с помо­щью его родового участия, с родителями говорить и их энергии хранить будут тебя, и дух, и тело?”. И надо же случиться, что сомнения все случайно развеяла сама же жизнь. Случилось так...