Окончание. Начало в «Родной газете» №4(36) 2012 г.

 

Ксюша (окончание)

Дарью разбудил звук проезжавшей по улице машины. Она не стала открывать глаза и прислушалась к своим ощущениям. В теле была лёгкость, на душе – светло и спокойно. Дарья блаженно потянулась и открыла глаза. Около её кровати стояли два стула, на которых сидели её одноклассницы – Катя и Танюша. Дарья заметила, что девочки смотрят на неё во все глаза.

– Привет, девчонки, – весело поздоровалась Даша, – что вы на меня так смотрите?

– Фу, живая, кажись, – отозвалась Катя.

И обе девочки облегчённо вздохнули.

– А с чего это мне быть неживой? – усмехнулась Дарья.

– Так ты же два дня проспала, как мёртвая, – затараторила Танюша. – Тут такое творится, такое! Ты себе даже представить не можешь!

– И что же тут творится? – весело поинтересовалась Даша.

– Ты что же ничего не помнишь? – спросила Катя.

Даша задумалась.

– Так, отрывки какие-то, – ответила она.

– Ты, Дашенька, Ксюшу с того света вытащила, – сказала Таня, – и сейчас баба Маша ходит по двору и требует причислить тебя к лику святых!

Дарья расхохоталась.

– Ага, к лику святых нашего подъезда, – задорно отозвалась она.

– Дашенька, я серьёзно, – возмутилась Таня.

– А если серьёзно, – продолжала дурачиться Дарья, – тогда что вы тут передо мной расселись, а ну быстро на колени и хором петь: «Матушка наша небесная, помилуй нас!».

– Да ну тебя, – заулыбались девочки.

Даша совсем развеселилась.

– Девчонки, есть очень хочется, или в этом доме святым не подают? – лукаво спросила она.

– Сейчас я маму твою позову, – откликнулась Таня и вышла из комнаты.

Через минуту она вернулась в сопровождении Дашиной мамы. Мама внимательно посмотрела на Дашу и ласково спросила:

– Как дела, доченька?

– У меня всегда хорошо, – бодро ответила Дарья, – только есть очень хочется.

– Сейчас принесу, – ответила мама и ушла на кухню.

Пока Дарья, сидя на кровати, уплетала обед, девчонки рассказывали ей последние новости. Они тараторили без умолку. Из их сбивчивого рассказа Дарья поняла, что вся информация получена ими из первых рук, то есть от бабы Маши. С их слов выходило, что после того, как Дарья вошла в комнату Ксюши и закрыла за собой дверь, взрослые какое-то время приходили в себя. А потом у всех возник вопрос, зачем это маленькой соседке в комнате с умершей Ксюшей наедине оставаться? Они открыли дверь и хотели войти, но какая-то непреодолимая сила не дала им этого сделать. Более того, пока Даша находилась в комнате, никто не мог произнести ни одного слова.

– А в комнате происходило вот что, – рассказывала Таня. – Ты, Дашенька, на стульчик возле Ксюши присела. Сначала неподвижно сидела. Потом нагнулась к ней, свою руку на голову ей положила и что-то нашёптывать начала. Слов никто разобрать не мог, они только сказали, что сначала тон у тебя был просящий, даже умоляющий, а потом он требовательным сделался. Через какое-то время ты встала, протянула руку в сторону Ксюши и сказала не своим голосом: «Тебе говорю, Ксения, вернись, твоё время ещё не пришло!».

Как только ты эти слова произнесла, Ксюша вся выгнулась, затрясло её, и она в себя пришла. Она по началу заплакала. Но ты к ней на кровать присела, к себе её прижала и по голове ласково гладила. А потом ты сказала, что Ксюша теперь жить будет долго-долго. Потом ты из комнаты вышла. А сила, удерживающая до этого людей, исчезла.

Доктор в комнату кинулся – а Ксюша живая. Они ей желудок почистили, капельницу поставили и на каталке в больницу увезли. Эдик в себя пришёл и сейчас целыми днями в больнице пропадает. А самое главное, Зинаида Николаевна проснулась, прежней стала.

– Я её сама видела, – подтвердила Катя.

– А ещё баба Маша рассказывала, – продолжала Таня, – что пока ты в комнате была, там какой-то свет был необычный, она считает, что это сам Бог к тебе спускался. А ещё она говорит, что нимб у тебя над головой видела. И поэтому тебя надо к лику святых причислить.

Даша чуть котлетой не подавилась. Сидит на кровати, хохочет.

– Ты, Танечка, больше бабу Машу слушай, так она и тебя к лику святых причислит.

В какой-то момент, пока Таня рассказывала, в Дашином сознании яркой вспышкой предстала недавняя картина. Она вдруг всё вспомнила. Вспомнила настолько отчётливо, будто это произошло только что.

Девочки замолчали, когда увидели, что Даша задумалась.

– Что же там на самом деле случилось? – спросила Катерина.

Дарья задумалась.

– Непростой это вопрос, Катюша, – ответила она. – Я постараюсь объяснить тебе, как смогу. Эдик – брат Ксюшин, после ухода отца долго в себя прийти не мог. Сильную боль в душе он испытывал. Огонь обиды сжигал его изнутри. Чтобы это пламя потушить, он зло творить стал. Он думал, что, если другим больно сделает, – самому легче будет. Да только не знал он, что злом зло не исправишь, болью боль не вылечишь. Эдик до того дошёл, что собрались они с товарищами торговца богатого ограбить. И Эдик убить торговца планировал. Но не знал он, что в этом грабеже он единственной жертвой окажется. Торговец тот давно нападения опасался, поэтому пистолет всегда с собой носил. И пистолет этот так хитро спрятан был, что из любого положения мог выстрелить.

Я когда в комнате была – картину страшную видела. Эдик в луже крови лежит. Пуля ему сердце пробила. Это судьба его была. Так бы всё и произошло, но Ксюша не дала случиться самому страшному.

Эдик любил сестричку свою искренне, а от настоящей любви только любовь рождается. Ксюша тоже судьбу его знала, не смотря на то что маленькая. А может быть, именно потому, что маленькая – душа ещё чистая. Многие взрослые наивно полагают, что дети малые разумом большим не отличаются. Только не так это. Многие дети в тысячи раз мудрее взрослых оказываются.

Ксюша решила собой пожертвовать. За любимого брата жизнь свою отдать. И делала она это с радостью, без страха и жалости к себе. Только чистые души на такое способны. Таблетки здесь ни при чём были. Ксюша сама своё сердечко остановила. Ведь именно в тот день, когда она умерла, Эдик должен был погибнуть.

Знаете, девочки, за три дня до трагедии, я в палисаднике, что у дома нашего, смородину поливала. На скамейке Эдик с Ксюшей сидели. Они обычно весёлые были. А в это раз – грустные почему-то. Ксюша о чём-то брата просила, а он не соглашался. Я их разговор тогда не слышала. А вот когда я в комнате у Ксюши была, догадалась, что она в тот раз брата уговаривала от преступления отказаться. Не согласился он, вот и решила Ксюша его спасти, – закончила Даша.

Девочки Дашу слушают, удивляются, необычно всё как-то, а Даша их и не убеждает. Иногда ей и самой не верится.

Даша снова задумалась. Вспомнила о том, что баба Маша всем рассказывала.

Не соврала баба Маша. Так всё и было, как она говорила. Только не всё она поняла. Вспомнила Даша, что, когда в комнате она оказалась и слова произнесла заветные, комната вдруг светом голубым стала заполняться. Ощущение у неё появилось, что, кроме них двоих, в комнате ещё кто-то присутствует. Только Дарья подумала об этом, услыхала она тихий и ласковый голос, который был наполнен любовью и нежностью.

– Просьба, доченька, твоя услышана! В ней любовь и сострадание великое. Коль произошедшее считаешь неправильным, то давай исправить попробуем. Только вот ведь в чём дело, Дашенька. Я людей создавал свободными, по своему образу и подобию. Власти над людской душой никогда и никто получить не сможет. Только если сам человек не отдаст её. Ксюшин выбор добровольным был, чувством великим продиктованным. И никто, кроме неё самой, отменить не сможет решение. В этом вечный закон и великий смысл. А тебе я возможность дам, Дашенька, поговорить с Ксюшей, может быть, она передумает.

Стих голос, и перед Дашей внезапно возникла живая Ксения. На кровати у стены лежало её материальное тело, а рядом с ним стояла настоящая Ксюша. Стала Дарья тогда просить её, умолять, уговаривать, требовать. Только Ксения улыбается да головой качает. Тогда Дарья объяснять ей стала, что всё произошло уже. Не погибнет теперь брат её. Больше в смерти её нет необходимости. Видит Дарья, что Ксюша задумалась, в сомнении голову опустила. Тогда Даша вдруг картинку вспомнила, что в автобусе видела. Ярко-ярко её представила.

Исчезла Ксюша, а Дарья снова голос услышала:

– Молодец, доченька, всё у тебя получилось. Только мы ведь полдела сделали. Знай тот, кто по воле своей из жизни уходит, сам возможности не имеет назад вернуться. Ему для того помощник требуется – человек с душою чистою, любовью и состраданием наполненный. И у человека того должна быть вера крепкая, воля сильная и уверенность в том, что исполнится всё, что мысль его оживить задумает. А ещё для того, кто решится на такое, нужна сила великая. Все в тебе есть, Дашенька, только силы вот маловато.

Слышит Дарья вдруг будто голос усмехается.

– Если, доченька, не сробеешь, могу силу дать тебе, – прозвучал голос друга неизвестного. – Только помни, Дашенька, если ты, хоть на долю секундочки, усомнишься в себе, иль захочешь для себя что-нибудь – ничего тогда не исполнится, а Ксения навсегда здесь останется.

– У меня всё получится, Господи! Только помоги мне, пожалуйста! – воскликнула мысленно Даша. И в тот же миг почувствовала, что наполняет её великая сила. В ней такая несказанная мощь, что, кажется, скажи сейчас Дашенька, поднимись гора в небо синее и ввергнись в море – всё исполнится.

В какой-то момент Дарья почувствовала, что пора действовать. Вот тогда она встала перед телом Ксении и велела душе её вернуться в бездыханное тело. Именно так всё и случилось.

Когда Ксюша в себя пришла, Дарья снова голос услышала.

– Вот желание твоё и исполнено. Хорошо мне с тобой, Дашенька. Добрая девочка ты и ласковая. Прежним станет сейчас всё, доченька. Помни только, во всём, что ты видела, никакой трагедии не было. Был урок лишь великий для каждого. А ещё, – прозвучал лукаво голос, – был ответ одной маленькой девочке на вопрос её искренний.

Замолчал голос, и всё вдруг сделалось прежним. Исчезла сила. И Дарья сама собой стала. Только всё так быстро произошло, что Даше показалось, будто ушла из неё вся энергия. Именно поэтому она едва до дома добралась.

Девочки недоверчиво на Дарью смотрят.

– А что за девочка, и какой вопрос она задавала, на который Бог ответ ей дал? – спросила Таня.

Усмехнулась Даша и отвечает:

– Так ведь это – я, девочки. Я недавно читала древнюю, церковную книгу – Евангелие. И во мне вопрос возник: как Иисус Христос оживил Лазаря? Видно, тот вопрос был уж очень искренним, потому и ответ был исчерпывающим.

– Да уж! – только и смогли сказать девочки.

Они ещё немного посидели и по домам разошлись, а Дарья одна осталась.

Через неделю Ксюшу из больницы выписали. Дарья к ним в гости зашла. Минут десять они с Ксюшей поговорили, а потом Дарья заявила, что на неделю её в деревню заберёт. И ещё сказала, чтобы через неделю Эдик за ней приехал. Никто ей возражать не стал. Раз Дарья так считает, значит, на то есть веские основания, да и права у неё особые есть на Ксюшу. Вечером они уехали.

В конце недели Эдик в деревню приехал. Тихий он был, задумчивый. Ксюша, когда его увидала, кинулась к брату со всех ног. Эдик её на руки подхватил и закружил радостно. Потом они на скамейке сидели – наговориться не могли. Дарья из дома вышла, смотрит – сидят братик с сестричкой на скамейке под липами. Обняла Ксюша брата за шею крепко и голову ему на плечо положила. А он рукой её по спинке гладит и нашёптывает что-то ласково. «Ну вот, и сбылась моя мечта, – Даша подумала. – За такое можно было и жизнь отдать».

Когда Даша подошла к ним, Ксюша голову подняла и улыбнулась.

– Я его больше всех люблю, – сказала она.

– Знаю, Ксюша, – ответила Дарья. – Она ласково посмотрела на Ксению и сказала: – А сходи-ка ты в дом, принеси брату холодного кваса.

Ушла Ксюша. А Эдик с Дашей вдвоём остались.

Эдик сначала сидел молча, потом он серьёзно посмотрел на Дашу и говорит:

– Знаешь, Дашенька, трудно мне очень. Что-то в своей жизни изменить надо, да вот только не знаю что.

Дарья в глаза Эдика посмотрела и отвечает:

– Прости отца, Эдуард!

Вздрогнул Эдик.

– Не проси меня об этом, Дашенька, не смогу я выполнить твою просьбу.

– Знаешь, – говорит Даша, – всё изменится, если умрут в тебе обида и злость на отца да жалость к самому себе. Запомни, нередко так бывает, что из прощения любовь рождается. И только из любви чудо великое творится. Сегодня ты сам свершиться ему не даёшь!

Задумался Эдик, а Дарья встала и в сад ушла. Тут и Ксюша из дома выскочила. Напоила братика квасом. А через час они уехали в город. Даша им в след рукой помахала.

Как-то в выходной день, через месяц после разговора с Эдиком, мама попросила Дашу сходить в магазин, за батоном. Даша батон купила и назад возвращается, задумалась и свой подъезд прошла. Спохватилась она и думает: «Что же это я, непутёвая, мимо своего подъезда прошла». Повернулась она, чтоб домой идти, да на секунду задержалась. Смотрит – на скамейке, что спряталась в кустах густой сирени, какие-то люди сидят. Если бы Даша свой подъезд не проскочила, ни за что бы их не заметила. Люди ей смутно знакомыми показались. Присмотрелась Дашенька и подумала: «Да ведь это Эдик».

На скамейке, действительно, Эдик сидел, рядом с ним мужчина незнакомый. Под руку мужчину держала Зинаида Николаевна. Мужчина сидел низко опустив седеющую голову. Эдик обнял его рукой за плечи и что-то говорил негромко. Головы их соприкасались. Изредка мужчина кивал головой, видимо, соглашаясь с тем, что говорил Эдик. В какой-то момент мужчина поднял голову, и Даша узнала его. «Да это же Дмитрий Фёдорович – отец Эдика!» – подумала она. Тем временем Эдик закончил говорить, и отец, чуть повернувшись к сыну, обнял его.

В этот момент маленькая девочка осторожно выбралась из кустов и подошла к сидевшим на скамейке людям. Она смело забралась на колени к Эдику и, раскинув в стороны свои ручки, крепко-крепко обняла всех троих. Было такое впечатление, будто она навек старается соединить этих людей, сделать так, чтобы они никогда больше не расставались. Люди, сидевшие на скамейке, ласково обняли её в ответ.

На мгновение девочка обернулась к Даше. На лице её была счастливая улыбка. Это была маленькая Ксюша.

 

Александр Бородай, Псков.