Танец для мамы (часть 2)

 

Продолжение. Начало в газете «Родная газета» №№ 5(43) 2013 г. (издано в газете «Родовое поместье» 5(41) 2013 г.).

 

Как-то весной мама вернулась с очередных гастролей. Майка заметила, что она явно не в настроении. Мама раздражённо ходила по комнате. Вещи лежали в полном беспорядке. Когда пришёл папа, они закрылись в комнате и долго беседовали. Родители говорили громко. До Майки отчётливо доносился голос мамы. Из их разговора Майка поняла, что маме не дали какую-то очень важную роль. Судя по всему, эту роль отдали другой танцовщице, которую мама называла интриганкой, старой коровой и совершенной бездарностью.

Папа пытался утешить маму. Он говорил, что не стоит так переживать, ведь это не последняя её роль. Если танцовщица, которая обошла маму действительно бездарность, то она скоро провалится, и роль вернут маме.

Выслушав папу, мама перешла на крик. Теперь она обвиняла отца в том, что он не понимает, насколько для неё важна эта роль. Она говорила, что такой шанс выпадает раз в жизни. Что эта роль – путь в «большой», начало блестящей карьеры, слава, деньги – это все, о чём она мечтала.

Майка не понимала, что значит путь в «большой», но чувствовала, что мама очень несчастна.

Наконец мамины чувства достигли высшей точки. Она не кричала, она срывалась на визг.

– Я от всей души желаю, чтоб она сдохла! – в сердцах кричала она. – Я желаю ей самой страшной болезни! Чтоб у этой Голубевой ноги отсохли!

– Остановись, Наташа, – с досадой сказал отец. – Ты сама не знаешь, что говоришь. Роль – это только роль, и желать человеку смерти за то, что он тебя обидел, – большой грех. Не гневи небо. Всё, что ты пожелаешь другому, испытаешь сама.

Но маме было уже никак не остановиться.

– Убирайся отсюда, – закричала она. – Ты никогда меня не понимал. Я вообще была дурой, что вышла за тебя замуж.

Когда папа вышел из комнаты, мама разрыдалась. Майке до слёз было жалко маму. Ей почему-то представилось, как кривоногая старуха будет танцевать вместо мамы. Майка никак не могла понять, почему противный режиссёр хочет поменять маму на какую-то старую женщину. В Майке стала закипать ненависть. Она тоже от всей души пожелала ей смерти.

С этого дня всё пошло наперекосяк. Через неделю маму сбил пьяный мотоциклист. Она три месяца пролежала в больнице. Синяки и ссадины зажили, однако оставалась одна проблема – у неё было сильно травмировано колено. Врачи вынесли свой приговор – танцевать она больше не сможет. Это был страшный удар.

Когда маму выписали из больницы, то оказалось, что ей неудачно сделали операцию, и нога постоянно болела. Врач выписал маме какие-то таблетки и уколы, но предупредил, чтобы она принимала их в крайнем случае, так как может возникнуть привыкание.

Через какое-то время мама устроилась на работу учителем танцев. Денег платили мало. Да и работа ей не нравилась. Дома стали происходить постоянные скандалы. Нередко мама приходила домой выпивши. В один «прекрасный день» её выгнали с работы.

А потом сгорела квартира. Мама уснула с непотушенной сигаретой. Отца в этот день дома не было. И пожарные едва успели спасти их с Майкой. Они целый месяц провели в больнице.

Сгорело всё: деньги, документы, вещи. По вине мамы сгорели ещё две квартиры и их заставили оплатить ущерб. Теперь денег у них катастрофически не хватало.

Родители приняли решение – переехать. Они отремонтировали квартиру и обменяли её на другую, на окраине города. Однако от этого легче не стало. Мама снова устроилась на работу, но через два месяца её опять выгнали. Она приходила на работу в нетрезвом состоянии и часто прогуливала. Попытки отца вразумить её ни к чему не привели. Мама всё чаще срывалась и кричала на него.

Майке было ужасно жаль маму. Она понимала, что если бы она могла танцевать, всё сложилось бы иначе. Помочь маме она ничем не могла, она могла только плакать, наблюдая, как разваливается их семья.

Потом умерла бабушка. Маму выгнали с очередной работы. А потом ушёл отец, и они с мамой остались вдвоём. Теперь мама пила очень часто, практический каждый день. В доме стали появляться незнакомые мужчины. Одни задерживались ненадолго, другие исчезали на следующий день. Майка часто оставалась голодной.

В школе она скатилась на тройки. Подружки от неё ушли, да, честно говоря, она и сама никого не хотела видеть.

В моменты редких просветлений, когда мама была трезвой, она плакала и просила у Майки прощения. Она говорила, что в том, что произошло, виновата только она сама. Мама обещала больше никогда не притрагиваться к спиртному и напивалась на следующий день до умопомрачения.

Однажды она вдруг вспомнила, что у Майки накануне был день рождения. Она снова плакала, просила прощения. Утром она подарила дочери маленького пупсика, одетого в одну ночную рубашку. Мама забыла, что Майке уже одиннадцать лет и в куклы она давно перестала играть. К вечеру она опять напилась.

Получив подарок, Майка проплакала весь день. Это был единственный подарок от мамы за последние годы. Она прижимала к себе этого пластмассового малыша и повторяла:

– Ну за что, Господи, ну за что!

Как-то раз Майка прождала маму три дня, но она так и не появилась. Потом пришли незнакомые люди и сказали Майке, что мамы больше нет. Они долго думали, что делать, потом решили позвонить отцу.

 Никогда до этого момента Майка не знала, как сильно она любит маму. Сейчас она не помнила ничего плохого. В ней были только светлые воспоминания. Сейчас Майка испытывала самую сильную любовь и самую страшную боль от потери.

После похорон отец забрал Майку к себе. Он давно жил с другой женщиной, и у него за это время родилось двое детей. Мачеха приняла Майку ласково, и первое время всё шло хорошо. Однако, чем больше в их семье находилась Майка, тем больше она чувствовала себя чужой.

Отец уже больше не работал режиссёром. Карьера у него не сложилась. Он стал корреспондентом и подрабатывал в какой-то малоизвестной газете. Жили они с женой более чем скромно. Отцу часто приходилось бывать в командировках, и Майка оставалась с новой семьёй один на один.

По прошествии некоторого времени Майка стала замечать, что новая папина жена смотрит на неё с упрёком. Она ничего не говорила, но Майка чувствовала, что мачеху раздражает всё: как она ходит, как ест, что говорит.

Майка старалась реже попадаться ей на глаза, всегда брать самый маленький кусок, но это не помогало. Она до того уставала дома, что ни за что не хотела уходить из школы домой. Она часто бродила одна по пустым школьным коридорам. Иногда она дремала, присаживаясь у тёплой батареи. Изредка она плакала, прижимая к себе маленького пупсика, подаренного мамой.

Единственной радостью для Майки были танцы. В свои самые тяжёлые моменты она уходила туда, где её никто не мог увидеть, и танцевала. Она танцевала самозабвенно. Это даже трудно было назвать танцем, это было что-то большее. Начав танцевать, Майка неизменно входила в то стояние, которое испытала, танцуя с мамой. Реальный мир исчезал, и она оказывалась в каком-то чудесном месте, где звучала прекрасная музыка и со всех сторон струился ослепительный белый свет. В эти мгновения Майка была абсолютно счастлива. Ей казалось, что она парит над землёй. Её движения были настолько красивыми и точными, что казалось, будто сама чистота и гармония пытаются выразить себя через Майку.

 

Как только наступало лето, Майку на три месяца отправляли в деревню к родителям отца. Тут для Майки начинался настоящий ад.

Её бабушка и дедушка переехали в деревню недавно. В городе у них была квартира, но они предпочитали жить в деревне. Бабушка была очень властной и категоричной женщиной. Когда-то она была руководящим работником и даже состояла в коммунистической партии. На старости лет она уверовала в Бога и стала ревнивой последовательницей православной церкви. Она крестилась в деревенском храме, после чего стала соблюдать все посты и праздники, накупила икон и начала регулярно посещать церковь.

Бабушка постоянно привлекла своего мужа ко всем этим мероприятиям. Дедушка был человек зависимый и покорно исполнял все прихоти жены. Бабушка пыталась привить христианскую веру и Майке, однако та наотрез отказалась, чем вызвала несказанный гнев бабушки.

С покойной невесткой у бабушки отношения не сложились, а в последние годы она её просто терпеть не могла. Бабушка винила невестку во всех смертных грехах. Самое страшное обвинение было в том, что она сломала жизнь её сыну. Это по её вине, считала бабушка, сын не стал известным режиссёром, а до сих пор мается в какой-то заштатной газетёнке.

Майка внешне была очень похожа на маму, наверное, этот факт злил бабушку больше всего. А ещё Майка была такой же независимой. Она позволяла себе иметь своё мнение. Стараясь помочь сыну, бабушка брала, конечно, внучку на всё лето, но при этом не забывала попрекнуть её куском хлеба. В минуты сильного раздражения она называла Майку нехристем и наркоманским отродьем.

Самую сильную боль Майка испытывала тогда, когда бабушка говорила, что её мама будет гореть в аду, где ей самое место. Она утверждала, что эта мука будет вечной. В эти мгновения Майка ненавидела бабушку, а вместе с ней Бога и церковь.

Сейчас, увидев, что бабушка идёт в церковь, она только зло усмехнулась.

– Ну, сегодня вечером начнётся, – раздражённо проговорила она, – эта святая придёт, намолившись, и начнёт про адское пламя рассказывать. Особенно про то, как черти душу моей мамы в аду мучают. Пошла бы она, куда подальше, со своим Богом и церковью. Майка сплюнула сквозь зубы и собралась снова прилечь на брёвна.

– Не богохульствуй, Майка, – серьёзно сказала Тоня, – это гордыня в тебе говорит. Судьбу свою смиренно принимать надо. Отец наш небесный за грехи нас наказывает.

Майка снова села. Она зло посмотрела на Тоню.

– Гордыня, говоришь, ладно, допустим, – яростно произнесла она, – только чем это я перед Богом согрешила, что он мне такую судьбу уготовил, может, убила кого? Чем это моя мама так нагрешила, что Бог её будет вечно в аду держать. Ты Бога оцтом называешь, это что ж за родитель такой, который собственных детей на вечные муки отправляет. Зачем ему вообще ад понадобился.

– Пути Господни неисповедимы, – опустив глаза, произнесла Тоня, – нам не дано понять дела Отца нашего небесного. Я тебе одно сказать могу, Бог каждому дал свободу выбора, и каждый может по своей воле к нему прийти. А если человек не хочет, тогда Бог бессилен ему помочь. Человек сам себя на вечные муки обрекает.

– Это что ж за свобода выбора такая? – опять кинулась в атаку Майка. – Если я свободна, значит, я могу поступить так, как захочу, и ничего мне за это не будет. А если мне вечными муками угрожают, то понятно, что я должна выбрать. Неужели у твоего Бога, кроме угроз, ничего не нашлось. К тому же, скажи-ка ты мне, с чего это ты взяла, что ты в рай попадёшь?

– Потому что я к единственно истинной вере принадлежу, – ответила Тоня.

– Чудесно, – зло рассмеялась Майка, – это значит, все, кто к другой вере принадлежит, в аду гореть будут. Не слишком ли много их получается? Кстати, большинство иноверцев как раз в обратном уверены. Ты поговори с ними, каждый из них тебе скажет, что только его вера истинная. Да я лучше с мамой в аду гореть буду, чем с такими, как моя бабушка, в раю жить.

– Ты сама не ведаешь, что говоришь, – безнадёжно махнула рукой Тоня. – Впрочем, каждому воздастся по вере его.

Даша с любопытством смотрела на спорящих девочек. Вдруг она повернулась к Майке и спросила:

– Скажи, Майка, а как бы ты поступила на месте Бога?

Майка на мгновение задумалась, а потом решительно ответила:

– Я бы никогда и никого в ад не отправила. Я бы каждого утешила, особенно тех, у кого жизнь не удалась. Я бы объяснила им, что они не так сделали, и дала бы возможность ошибку исправить. Знаешь, Даша, мне иногда кажется, что я за каждого пьяницу и наркомана жизнь бы свою отдала. Если бы ты только знала, как я их понимаю!

– Это ты книжек бесовских начиталась, – презрительно сказала Тоня, – вот поэтому так и рассуждаешь.

– Может, и начиталась, – ответила Майка. – Знаешь, Даша, мне тут книга попалась про родовые поместья. Я там про Бога прочитала. Автор его совсем иначе описывает, чем у нас принято. Я так обрадовалась, что даже духом воспряла. Там написано, что человек не один раз на земле живёт и, если он родовое поместье построит, то всегда туда вернуться сможет. Я даже план рисовать стала. А потом я до того места дочитала, где говорится, что те, кто в этой жизни поместье построить не успеют, то вновь родиться смогут только через десять тысяч лет. «Да что же это такое, – думаю, – опять угрозы. Мама-то моя ничего сделать не успела». У меня даже руки опустились.

– Значит, говоришь, всех бы утешила? – спросила Даша, искоса глядя на Майку.

– Да, – твёрдо ответила Майка.

– А знаешь, Майка, а ведь Бог именно так и поступит, – неожиданно сказала Даша.

– Что ты говоришь, Дашка! – возмутилась Тоня. – Ни к чему её обманывать даже ради утешения. Бог за грехи каждого обязательно накажет.

– Вынуждена огорчить тебя, Тонечка, – улыбнулась Даша, – Бог наказывать никого не станет, хотя бы по той простой причине, что Бог есть любовь. Более того, самая высшая форма любви – безусловная, то есть Бог никому и никаких условий не ставит. И никогда и никого любви своей не лишает. Да, человек может отвернуться от Бога. Это и станет для него адом. Да только Бог от человека никогда не отвернётся, хотя бы потому, что он Бог. Любой человек на этом свете или на том всегда может к Богу вернуться и Бог его с радостью примет. 

А то, что книжек этих касается, я тебе, Майка, вот что скажу. В этих книгах истина написана. И путь хороший указан, по которому к счастливой жизни вернуться можно. Бог для всех людей его хотел. В отношении угроз – ты права, наверное, зря автор это сделал, тем более от имени Бога.

Душа человека бессмертна и душа твоей мамы жива. Она уже всё осознала. Теперь она на твою жизнь смотрит и, я так думаю, переживает сильно, что ты несчастлива. Её муки закончатся только тогда, когда тебе хорошо станет. Только ты ей помочь можешь. Кстати, вы ещё в этой жизни можете встретиться.

– Что ты говоришь, Даша, – воскликнул кто-то из девочек.

– Ты действительно, Дашка, ври да знай меру, – с упрёком сказала Тоня. – Ты ещё скажи ей, что воскресить её маму можешь.

– Во-первых, я никогда не вру, – серьёзно ответила Даша, глядя на Тоню, – во-вторых, я всегда думаю, прежде чем что-то говорю. Если я сказала, что это возможно, то так оно и есть.

– Любопытно было бы посмотреть, – ехидно заметила Тоня.

Даша повернулась к Майке и серьёзно сказала:

– Когда-нибудь, Майка, ты вырастешь, и наступит такое время, когда ты встретишь молодого красивого парня. Ты полюбишь его всей душой, и он полюбит тебя. Потом тебе очень захочется, чтобы у вас родился ребёнок. Если в этот момент ты будешь думать о маме, то именно её душа воплотится в теле твоего ребёнка.

В этом будет нетрудно убедиться. Внешне ребёнок будет очень похож на твою маму. Скорее всего, это будет девочка. В детстве у неё обнаружится тяга к танцам, а позднее раскроется настоящий талант. Если твой ребёнок родится в том же месте, где вы жили с мамой последнее время, то ты обязательно заметишь, что твоя дочь каким-то необъяснимым образом будет знать, где лежат твои вещи. Ей будет казаться, что она всё это уже видела.

Твоя дочь не будет помнить, кем она была в прошлой жизни, но ты будешь это твёрдо знать. Только самый главный вопрос, Майка, заключается в том, зачем ты хочешь пригласить в этот мир свою маму? Чему ты хочешь её научить? Что хорошего ты хочешь ей подарить? Дело в том, что подарить ты ей можешь только то, что сама имеешь. Сможешь ли ради неё стать великой танцовщицей, захочешь для неё построить родовое поместье? В прошлой жизни твоя мама была несчастлива. Сможешь ли ты в этой жизни сделать её счастливой?

– Смогу! – неожиданно воскликнула Майка.

Через секунду она пришла в себя и с грустью посмотрела на Дашу.

– Ох, Дашка, я очень хочу тебе верить, изо всех сил хочу, да только чудес в жизни не бывает. Вся моя жизнь тому подтверждением является.

– Пока ты так думаешь, так всё и будет, – ответила ей Даша. – Знаешь, когда-то мой папа решил поступать в университет. В школе он учился плохо. В аттестате – одни тройки. Когда он служил в армии, он твёрдо решил, что станет студентом. В те времена попасть в университет было очень трудно, а с таким аттестатом, как у него, просто невозможно. Мой папа твёрдо решил, что он будет учиться. За год он выучил всю школьную программу. Ему надо было сдавать английский язык, и к моменту экзаменов он знал его настолько хорошо, что его взяли в самую сильную группу. Самое удивительное было в том, что в одном классе с папой учились ребята, которые были отличниками, так вот, многие их них так никуда не поступили только потому, что считали, что это невозможно. Если ты о чём-то говоришь, что это невозможно, так оно и будет.

Тридцать лет назад моей бабушке сделали операцию на позвоночнике. Такая операция считалась очень сложной, и врачи полагали, что самый лучший результат – это если больной сможет самостоятельно сидеть. Бабушка дала себе слово, что она выйдет к доктору на своих ногах. Она очень хотела жить и готова была сделать для этого всё, что в её силах. Когда собралась комиссия, врачи были потрясены – бабушке действительно удалось выйти к ним навстречу. Наверное, потому, что она проявила железную волю, она до сих пор жива и ходит на своих ногах. Те, кто поверил в то, что они не смогут встать, так и остались лежать и вскоре умерли.

Что ты готова сделать для того, чтобы исполнилась твоя мечта? Чем ты готова пожертвовать? А может, лучше найти причины, по которым это сделать невозможно, да и оставить всё, как есть?

Майка ничего не ответила. Она вскочила со своего места и смотрела на Дашу, сжав кулаки. Потом она развернулась и кинулась прочь.

– Зря ты, Дашенька, так с ней говорила, – сказала Наташа, – ей и так тяжело. Её бы успокоить надо.

– Успокаивать тех, кто ничего не хочет изменить в своей жизни, – это по вашей части. Я хотела дать ей шанс. Время покажет, смогла я это сделать или нет.

Даша решительно встала и зашагала домой.

 

Продолжение в следующем номере.

 

Александр Бородай, Псков.